Как-то после костра, который затянулся почти до полуночи, дед повел ее в дальний конец яблоневого сада, подсадил на темную, покрытую лишайниками, слегу старого забора и показал Чудо. Дед так и сказал: «Хочешь увидеть Чудо?» И это действительно было Чудо: внизу, над полого спускавшимся прямо от забора потемневшим клеверным лугом разлилась волшебная туманная река, которая пролегла поперек него, медленно вытекая справа от дальней дороги, уводящей в соседнюю деревню. Противоположный лесной берег темнел островерхими елями, черными в эти часы. А налево река вела к большому клюквенному Царскому болоту, над которым уже больше недели нависало каждый день жаркое марево. Но сейчас это было не болото, а огромное белое волшебное озеро с высокими берегами, лесными островами и глубокими заливами. Сонечка, крепко держа руку деда, затихла от восторга.
— Представляешь, — сказал он, — как славно было бы побегать-попрыгать по этой туманной прохладной реке или просто тихо побродить.
— И на лодке поплавать, — добавила Сонечка.
— И на лодке поплавать, — согласился дед. — Ну, пойдем домой. Кажется, костер затушили. И тебе давным-давно пора спать.
Вот с тех пор каждую ночь Сонечка стала плавать по волшебной туманной реке и озеру. Самым трудным было добраться до туманной реки — та не всякую ночь подходила к границе сада. Чтобы оказаться на ее берегу, надо было спуститься по холодному от росы лугу, а уже потом вскарабкаться на волшебный поток. Это не всегда удавалось: не за что было ухватиться, туман был легче пуха, просачивался сквозь пальцы и рассеивался. Но Сонечка быстро придумала, что надо делать. Она взбиралась на горку около выкопанного в углу сада небольшого пруда, поджидала, когда туманный поток приблизится к ней, и спрыгивала в него. Тут начиналось самое приятное. Сначала она просто лежала и покачивалась на волшебных туманных волнах. А потом, словно чайка крыльями, взмахивала своими руками и взмывала над белым потоком, чтобы оказаться в самой его середине. Ныряла с высоты в его легкую приятную прохладу, тотчас выныривала и вновь погружалась в медленно текущий туман. С легкостью скользила по его глади, достигала озера и выбиралась на какой-нибудь остров. Здесь становилось ясно, что остров этот не настоящий, а состоит из верхушек затопленных туманом старых елей, стволы которых уходят глубоко вниз, на дно туманного озера. Можно было легко скользить среди вершин и срывать с них плотные смолистые шишки. Сонечка собирала их и думала о том, как славно будет играть днем в эти шишки.
Туман не всегда был одинаковым. Иногда он был плотный, как йогурт, и в него нельзя было провалиться. Босые ноги ощущали упругость прохладных волн, и можно было легко перескакивать с одной на другую. И носиться по озеру наперегонки с совами, которые в ночную пору бесшумно парили над безмолвным пространством, ожидая, когда туманная река обмелеет и на ее дне можно будет поохотиться на промокших мышей. А бывал туман жидковатый, как разбавленное водой молоко. Вот тогда случались неприятности. Прыгнув в него с горки, Сонечка сразу погружалась в прохладную глубину. Это было очень приятно. Но здесь можно было легко потеряться: не ясно, куда плыть, и далеко ли до берега. А ведь нельзя же было всю ночь путешествовать по туманной реке, вдруг бабушка решит поправить внучке подушку или подоткнуть плотнее полог, и не увидит Сонечки в кровати. Она ведь испугается. Поэтому Сонечка прежде, чем совершить первый прыжок с горки, большим пальчиком ноги пробовала, какой сегодня туман — как йогурт или как разведенное молоко. И вообще она старалась не заплывать далеко от дома и возвращалась обратно, как только над туманной рекой и озером поднималась луна. Сразу становилось светло, резче вырисовывались лесные берега, и отчетливо виднелась деревня на взгорке и их дом. Сонечка ныряла еще пару раз, подплывала к горке, выбиралась на берег и направлялась домой. И когда бабушка подходила к ее постели, то видела крепко спящую девочку. Однако если бы она хоть раз наклонилась чуть ниже, то при слабом свете луны смогла бы заметить счастливую улыбку на лице любимой внучки.
С. Ижевский
